Стихи известных и неизвестных авторов

Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных, —
Я предаюсь моим мечтам.
Я говорю: промчатся годы,
И сколько здесь ни видно нас,
Мы все сойдем под вечны своды —
И чей-нибудь уж близок час.
Гляжу ль на дуб уединенный,
Я мыслю: патриарх лесов
Переживет мой век забвеннный,
Как пережил он век отцов.
Младенца ль милого ласкаю,
Уже я думаю: прости!
Тебе я место уступаю:
Мне время тлеть, тебе цвести.
День каждый, каждую годину
Привык я думой провожать,
Грядущей смерти годовщину
Меж их стараясь угадать.
И где мне смерть пошлет судьбина?
В бою ли, в странствии, в волнах?
Или соседняя долина
Мой примет охладелый прах?
И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать.
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть
И равнодушная природа
Красою вечною сиять.
1829
Пушкин

Ты вежлив и нетороплив,
Ты знаешь – некуда бежать.
Спокоен ты и не криклив
И знаешь, что и как сказать.
Не суетишься, не ворчишь,
Не циклишься на пустяках,
Не обижаешь, не хандришь,
Не забываешь о цветах...
Ты понимаешь меня так,
Как не сумел понять никто!
Не напрягаешь за бардак
И подаешь всегда пальто.
Кидаться словно бультерьер
Не станешь, даже если вдруг
Обед не сварен (например)...
Ты помнишь: я – твой лучший друг!
Ты – идеал! Одна лишь грусть:
Особо тут не забалУешь...
Ты, сон, что помню наизусть,
В реальности – НЕ СУЩЕСТВУЕШЬ!

Песнь о Вещем Олеге
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам:
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам;
С дружиной своей, в цареградской броне,
Князь по полю едет на верном коне.
Из темного леса навстречу ему
Идет вдохновенный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
В мольбах и гаданьях проведший весь век.
И к мудрому старцу подъехал Олег.
«Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль, на радость соседей-врагов,
Могильной засыплюсь землею?
Открой мне всю правду, не бойся меня:
В награду любого возьмешь ты коня».
«Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен;
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле;
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Запомни же ныне ты слово мое:
Воителю слава — отрада;
Победой прославлено имя твое:
Твой щит на вратах Цареграда:
И волны и суша покорны тебе;
Завидует недруг столь дивной судьбе.
И синего моря обманчивый вал
В часы роковой непогоды,
И пращ, и стрела, и лукавый кинжал
Щадят победителя годы...
Под грозной броней ты не ведаешь ран;
Незримый хранитель могущему дан.
Твой конь не боится опасных трудов;
Он, чуя господскую волю,
То смирный стоит под стрелами врагов,
То мчится по бранному полю,
И холод и сеча ему ничего.
Но примешь ты смерть от коня своего».
Олег усмехнулся — однако чело
И взор омрачилися думой.
В молчанье, рукой опершись на седло,
С коня он слезает угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга,
Расстаться настало нам время:
Теперь отдыхай! уж не ступит нога
В твое позлащенное стремя.
Прощай, утешайся — да помни меня.
Вы, отроки-други, возьмите коня!
Покройте попоной, мохнатым ковром;
В мой луг под уздцы отведите;
Купайте, кормите отборным зерном;
Водой ключевою поите».
И отроки тотчас с конем отошли,
А князю другого коня подвели.
Пирует с дружиною вещий Олег
При звоне веселом стакана.
И кудри их белы, как утренний снег
Над славной главою кургана...
Они поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они...
«А где мой товарищ?— промолвил Олег,—
Скажите, где конь мой ретивый?
Здоров ли? всё так же ль лего?к его бег?
Всё тот же ль он бурный, игривый?»
И внемлет ответу: на холме крутом
Давно уж почил непробудным он сном.
Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня.
Вот едет могучий Олег со двора,
С ним Игорь и старые гости,
И видят: на холме, у брега Днепра,
Лежат благородные кости;
Их моют дожди, засыпает их пыль,
И ветер волнует над ними ковыль.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокий!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия
Шипя между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась:
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Ковши круговые, запенясь, шипят
На тризне плачевной Олега:
Князь Игорь и Ольга на холме сидят;
Дружина пирует у брега;
Бойцы поминают минувшие дни
И битвы, где вместе рубились они.
1822
Пушкин

Вот зима пришла
серебристая,
Белым снегом замела
поле чистое.
Днем с детьми на коньках
все катается,
Ночью в снежных огоньках
рассыпается…
В окнах пишет узор
льдом-иголочкой
И стучится к нам во двор
со свежей елочкой.

Чтоб о сексе ваши грезы,
Не доставили вам слезы,
Разберите ваши позы
И создайте каталог.
Раз -для секса при камине
Два - кабинка в магазине,
Как устроиться в машине,
И не поцарапать ног.
Так - для спорта и для тела.
По другому - ради дела.
Эдак - вовсе очень смело.
Может даже травма быть.
Дама снизу - романтично,
Даму сзади - прагматично,
С другом вместе - неприлично,
Ни к чему любовь делить.
6 на 9 - тоже диво,
И по своему красиво,
Да к тому же молчаливо.
Все при деле, все сопят.
Можно в латекс обернуться
Можно цепью пристегнуться
Или с плеткой оттянуться,
И на видео заснять,
Можно в море при луне,
Можно в поле на коне,
Под столом, в шкафу и в ванной,
И с вареньем на спине.
С незна -комцем или -комкой,
И в деревне под соломкой,
Под зеркальным потолком,
Глядя глаза уголком.
Из окна маша прохожим,
(Но прошу вас - осторожней)
Чтоб наружу ваш экстаз,
Вдруг не опрокинул вас.

Юный сын к отцу пришел И сказал, смущаясь:
"Я любовь себе нашел, Часто с ней встречаюсь.
Я дарю ей шоколад, Покупаю кексы,
Но мой опыт маловат, Папа, в плане секса"
У меня секретов нет. Слушайте, ребята,
Папы этого ответ не витиеватый.
"Не в подарках дело сын. Глупость И нелепость!
Выход здесь всегда один. Женщина - как крепость.
Эту крепость надо брать Нежностью и лаской.
Силу можно применять, Но всегда с опаской.
Ты садись, раз уж пришел,
И послушай, кроха
С сексом в жизни - хорошо!
А без секса - плохо.
Краткий экскурс в чудный мир-
Мир противоречий
Мы с тобою совершим
В этот чудный вечер.
Если девушка сама Задирает юбку
И глядит на твой карман - Это проститутка.
С ними лучше не ходить, Так как, между прочим,
Мне за год не оплатить стоимости ночи.
Если девушка с тобой, А потом с Андрюхой,
А наутро с Мустафой - Это просто шлюха.
С нею можно так, разок, Коль совсем тоскливо,
Но не суйся к ней, сынок, Без презерватива.
Если девушка с другой Даже на гулянке,
Помни, сын мой дорогой - Это лесбиянки.
Их тебе не возбудить, Здесь, сынок, другое.
Лучше сразу обходить Лесбос стороною.
Если ты ее ласкал, А она молчала.
Если ты его достал, А она убрала,
Участь женщины такой, Друг мой незавидна.
Это подтвердит любой - Женщина фригидна.
Если ходит за тобой Мальчик неотвязно, Этот мальчик голубой, Что
весьма опасно.
Прочь гони его скорей Без заездов пробных, Пусть бежит искать друзей
Средь себе подобных.
Если ты, Андрей, Иван С Тоней и Варюхой - Бей в зеленый барабан -
Это групповуха.
В этом есть какой-то смысл, Я не возражаю, Потому что даже мысль Эта
возбуждает.
Об одном тебя прошу, Обойдись без грязи.
Я тебе не разрешу, Блин, случайных связей.
Ты одну себе найди, Девку по приличней Познакомить приводи. Понял?
Ну отлично!
И, уж раз ты в это влез, Помни сын мой Сема Самый безопасный секс -
Секс по телефону

УЛЫБНИСЬ… Если дождь за окном не кончается…
УЛЫБНИСЬ… если что-то не получается…
УЛЫБНИСЬ… если счастье за тучами спряталось…
УЛЫБНИСЬ… если даже душа поцарапалась…
УЛЫБНИСЬ… и увидишь… тогда все изменится
УЛЫБНИСЬ… дождь пройдет, земля в зелень оденется…
УЛЫБНИСЬ… и печаль стороной пройдет…
УЛЫБНИСЬ… и душа заживет!

Много сулит это утро морозное:
Песни, катанье на льду и с горы.
Как много сделано нашим правительством
Для детворы.
Ирина H.

Природа нас спешит предостеречь.
Храпя, волна крадется к нам: «Попались!»
Черт над горою поднимает палец,
Но не вникаем мы в немую речь.
Природа нам твердит: «Недолог срок.
Уже леса превращены в кочевья.
Оборванны как беженцы, деревья
Бредут на юг понуро вдоль дорог».
Нам говорят: «Минуты коротки.
Опомнитесь, – безумны ваши планы:
Гусей неторопливых гидропланы
Летят на юг, втянувши поплавки».
А мы не понимаем ничего,
Идем в кино, дочитываем книжку
И молнии воспринимаем вспышку
Как яркий свет – не более того.
Александр Городницкий

Вся жизнь проходит в ожиданьи.
Мы ждем то ночи, то зари,
То долгожданного свиданья,
То неизбежного "прости"?
Борясь с тоской в пустой квартире,
Мы ждем веселья, звон струны,
Но после часа в шумном пире
Ждем с нетерпеньем тишины.
Мы ожидаем время года,
Чтоб изменилось все кругом.
Ведь надоевшая погода
Застряла, словно в горле ком.
И даже книги мы читаем
Ведь зачастую лишь затем,
Что этим время убиваем
И отвлечёмся от проблем.
Не ждем, пожалуй, только смерти,
Хотя тут логика проста:
Ведь нами как судьба не вертит,
Нас ожидает пустота.
И надо бы в пылу азарта,
Неблагодарность скрыв и спесь,
Ради того, что там и завтра,
Не пропустить "сейчас" и "здесь".

найдено на просторах интернета

Пока мы живы, можно все исправить…
Все осознать, раскаяться… Простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить…
Пока мы живы, можно оглянуться…
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.
Пока мы живы… Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
А попросить прощенья, — Не смогли.
Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает несколько минут
Понять — о боже, как мы виноваты…
И фото — черно-белое кино.
Усталые глаза — знакомым взглядом.
Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,
За не звонки, не встречи, не тепло.
Не лица перед нами, просто тени…
А сколько было сказано не то,
И не о том, и фразами не теми.
Тугая боль — вины последний штрих —
Скребет, изводит холодом по коже.
За всё, что мы не сделали для них,
Они прощают. Мы себя — не можем…

Эдуард Асадов

На сцену вышел раненный артист,
На трость свою оперся неуклюже.
Он на войне работал как танкист,
Вернувшись, он у микрофона служит.

Его глаза горят огнем любви,
Хотя ходил он под прицелом смерти.
И он несет, поет слова свои
О страшной и жестокой круговерти.

И напряжен, и заворожен зал,
Наполнен и восторгом, и волнением.
И каждый зритель мысленно призвал
Своих дедов на это выступленье.
Своих отцов, прабабок, матерей,
Всех тех, кто проходил часы страданий
И знает дым, и черный запах дней
Былой войны тяжелых ожиданий.

Они стоят, невидимо, рядком
И слушают печально и спокойно,
И знают, что в опасности их дом,
Земля родная. И им снова больно.
Все повторяется, но только в этот раз
Мы не допустим крови и вторжений.
Готовы мы в любой кромешный час
Стремится к миру на полях сражений.
Готовы мы за братьев и сестер,
За сыновей, детей, соседей
Вести жестокий, жесткий разговор
Без всяких там советов википедий.


Артист закончил, музыка легла,
Устала, смолкла, стихла осторожно.
И зал поднялся дружно и стремглав
И грянул гром оваций многосложных.

Автор: Анатолий Эстрин